Пепел надежды - Страница 76

— Но вы не говорили, что знаете.

— А вы не сказали, что находилось в самолете! — улыбнулся Чумбуридзе.

В аэропорту выяснилось, что ни один самолет не мог взлететь и сесть без разрешения представителей местных властей. Руководство аэропорта не имело права самостоятельно давать разрешение на какие-либо посадки.

— Что будем делать? — спросил разочарованный Чумбуридзе.

— Нужно выехать к границе Чечни с Дагестаном, побывать в нескольких пограничных селах. Попросим у министра машину и поедем на границу. Возможно, там что-нибудь слышали про этот самолет.

В этот момент зазвонил мобильный телефон Чумбуридзе.

— Слушаю вас.

— Чумбуридзе, передайте Дронго, что мы знаем имя женщины, которая убила консула в Махачкале, — услышал Георгий тревожный голос Максимова. — По нашим данным, Вахтрамяэ недавно погибла в автомобильной катастрофе. Это могла быть только Инга Ольшанские. Ты меня слышишь? Она была снайпером во время чеченской войны. Настоящий профессиональный убийца. Пусть он знает.

— Понятно, — уныло ответил майор. — Она стреляла в нашу машину из гранатомета, как только мы приехали сюда.

— Почему не сообщил?

— Это случилось два часа назад. Просто не успел.

— Что думаете делать?

— Дронго предложил выехать на границу Чечни с Дагестаном и проверить несколько пограничных селений. Возможно, там слышали что-нибудь об упавшем самолете.

— Проверяйте. Но помните, что завтра последний день. Послезавтра вы должны уехать из этого района. Я выпросил для вас только два дня.

— Хорошо. — Майор убрал телефон и сказал Дронго:

— Они знают имя убийцы. Это Инга Ольшанские. Если она в Чечне, нам ее все равно не выдадут. Она сражалась против российских войск во время войны.

— Ничего, — подвел итог Дронго, — зато, когда в меня будут стрелять в следующий раз, я хоть буду знать имя своего убийцы.

Глава 32

В полдень колонна въехала в поселок Октябрьский. Это был небольшой поселок на границе с Чечней. Здесь жило не больше двухсот человек, в основном старики и старухи. По всему поселку стояли пустые дома с выбитыми окнами. Из трехсот домов две трети пустовали. Здесь когда-то было отделение колхоза имени Сталина. Колхоз переименовали после пятьдесят шестого года в колхоз имени XX съезда КПСС. В шестидесятые — семидесятые годы он был довольно зажиточным.

Затем началось укрупнение колхозов, основная дорога была перенесена в другую сторону, ферма, на которой работали большинство жителей поселка, закрылась.

Постепенно отсюда стала уезжать молодежь.

Вскоре закрыли и неперспективную школу. Отток Молодых уже невозможно было остановить. После развала страны и образования независимой от федеральных властей Чечни отсюда стали убегать целые семьи. Во время войны поселок почти вымер, и теперь в нем оставались лишь самые стойкие и самые обездоленные, которым просто некуда было бежать.

К остановившимся машинам сбежались несколько ребятишек, живущих со своими дедушками и бабушками. Высоченко приказал выставить охрану, хотя видел, как устали его люди. В каждой машине находилось не более двух человек, если не считать его собственного джипа и идущей впереди машины разведчиков. Водители, сменявшие друг друга через каждые пять-шесть часов, здорово уставали. Он понимал, что взять с собой такой маленький отряд было непростительной ошибкой, но он хотел избежать риска. Теперь стало ясно, что он ошибался.

Его боевики устало сидели на полу в одном из пустых домов, когда Высоченко подозвал к себе Казбека.

— Что будем делать? — спросил он. — Ребята не дотянут до твоего самолета. Все достается очень трудно. Нужно, чтобы в машинах было хотя бы по три человека.

— Да, — согласился Казбек, — но грузовики бросать нельзя, иначе мы не сможем ничего вывезти. На одном лебедка, на других двух оружие. Мы можем от него избавиться, но мы не знаем, что будет в самолете.

— В последней машине у нас два человека, — напомнил Высоченко, — а у тебя четверо. Давай я возьму двоих ребят у тебя и дам своего водителя. Пусть пересядут в грузовики. Тогда в грузовиках будет по три человека, а в трех джипах по два. Пойми, у нас нет другого выхода.

— Мне нужно, чтобы в нашей машине сидели хотя бы три человека, — возразил Казбек. — Если сяду за руль, то не смогу вести колонну.

— Что делать?

— Меняй людей, — согласился Казбек, — заменяй уставших. Но смотри, чтобы машины вели водители, которые не заснут, иначе мы не доедем до места назначения.

— Это я и без тебя знаю, — отмахнулся Высоченко.

Он тяжело поднялся и пошел к машинам. Три грузовика и три джипа стояли перед ним. Он обошел машины, остановился, устало прислонившись к последнему джипу, где лежало тело Валеры Измайлова. Высоченко долго смотрел на убитого.

Потом попросил одного из дежурных позвать Артема. Он вышел из дома, что-то жуя.

Подошел к полковнику.

— Что случилось? — спросил он.

— Бери из грузовика лопаты, — устало сказал полковник, — будем копать на окраине поселка. Там, где у них кладбище.

— Мы будем его закапывать? — разозлился Артем. — Почему я должен копать яму для этого подлеца?

— Потому, что я приказал, — выдохнул полковник, — потому, что я так хочу. Ты его застрелил по моему приказу. Значит, мы с тобой будем рыть для него яму.

— В следующий раз я застрелюсь сам, — зло сказал Артем, проходя к грузовику за лопатами.

— Люди устали, — сказал шедший за ним следом полковник — я никого не могу попросить. Пошли, Артем, это наше дело. Нам еще далеко ехать до Кызылюрта.